Констанс О`Бэньон - Рыцарь Золотого Сокола
Мелесант, потрясая кулаками, продолжала изливать свою ярость на Эскобара.
— И этот подлец посмел отнять у меня моего сына!..
Эскобару еще не приходилось видеть ее в таком бешенстве, и сейчас он старался держаться как можно дальше от нее.
— У меня не было другого выхода. Ваш сын предал вас… Я должен был его остановить!
— Ты мерзкое животное! — шипела Мелесант. — И все твои мыслишки ничтожны, как ты сам. Думаешь, я бы не сумела обуздать собственного сына? Разве я не справлялась с ним до сих пор?
— Да, Ваше Величество. — От страха Эскобар втянул голову в плечи. — Ваше Величество, что я теперь должен сделать?
— Ты уже сделал то, чего нельзя исправить. — Она медленно двинулась на него, и он попятился. Оттого, что теперь она говорила, не повышая голоса, ему стало еще страшнее. — Если ты еще раз посмеешь вмешаться во внутренние дела Фалькон-Бруина, то назад в Кастилию поедешь не ты, а твое обезглавленное тело. Понятно?
— Да, Ваше Величество.
— Ступай прочь! Я не желаю тебя больше видеть.
— Да, Ваше Величество. — Эскобар перевел дух, кажется, гнев королевы ослабел.
— Вон! — завопила Мелесант.
Эскобар стремительно вылетел из двери и пронесся мимо Кассандры, даже не заметив ее. Немного подождав, она постучала в дверь и переступила порог комнаты матери. Мелесант сидела на стуле, сгорбившись, глаза ее были полны слез.
Чтобы не вызывать лишних подозрений, Кассандра решила прикинуться наивной девочкой.
— Мама, отчего ты так печальна? Мелесант расправила плечи.
— У меня печальные новости, Кассандра! Твоего брата… твой брат умер.
Кассандра изо всех сил сцепила руки, чтобы не расплакаться.
— Он же был совершенно здоров. Что случилось?
— Ах, какая разница.
Невыносимая боль пронзила все существо Кассандры.
— Я… я хочу видеть его тело. Я не могу поверить.
Мелесант вытерла слезы и сказала:
— Я велела похоронить его тайно, чтобы местные мятежники не попытались сделать из него мученика. Но ничего, скоро я расправлюсь со всеми смутьянами на этом острове, — злобно заявила она.
— Я хочу видеть тело моего брата, — упрямо повторила Кассандра.
— Ты, видно, не поняла меня. Я ведь сказала: он похоронен тайно, и никто не знает, где он лежит.
Гнев душил Кассандру. В эту минуту мать казалась ей уродливым чудовищем, и больше всего девушке хотелось бросить ей прямо в лицо, что это она — убийца своего сына. Пусть не Мелесант, а Эскобар присутствовал при расправе над Райеном, но все равно, это ее рук дело.
Однако вместо этого Кассандра смиренно склонила голову, словно шепча молитву, и побрела к двери. Надо терпеть. Пока мать уверена, что дочь не представляет для нее угрозы, она может свободно ходить туда, куда ей надо. Сейчас она намеревалась отправиться в деревню и поговорить с людьми — наверняка кто-то должен знать, где похоронен Райен.
В маленьком охотничьем домике в глубине леса все было тихо. Суровые воины, молча ожидавшие за дверью, не выпускали из рук мечей, словно готовясь в любую минуту отразить нападение противника.
Сэр Пьермонт склонился над раненым принцем, и от беспокойства морщины, бороздившие его лицо, казались еще глубже. Принц Райен был еще жив, но жизнь его висела на волоске, и старый рыцарь молил Бога, чтобы все обошлось.
— Никто, кроме тех, кто здесь находится, не должен знать, что принц Райен жив, — сказал он, оборачиваясь к своему оруженосцу. — Мы должны хранить эту тайну как зеницу ока.
Старая Мерт, жена хозяина домика, влила в рот принца ложку горького снадобья, и Райен со стоном слабо оттолкнул ее руку.
— Повезло, что вовремя его нашли, — сказала Мерт. — Еще немного — и он скончался бы от ран. Сейчас и то еще бабушка надвое сказала, но хотя бы есть надежда.
— В том, что мы нашли его, не было никакого везения, — возразил ей сэр Пьермонт. — Просто мы видели, как трое кастильцев направились в лес. Известно, где кастильцы, там беда — вот мы и пошли за ними и подслушали их разговор. А говорили они о том, что королева приказала похоронить своего сына тайно, чтобы никто не знал, где он лежит… Теперь эти трое сами лежат в могиле, которую они выкопали для нашего принца.
Между тем Райен пытался выбраться из клубов наплывающего на него тумана. Он звал Джиллиану, сердце его обливалось кровью: из-за его неосторожности Джиллиана снова оказалась пленницей его матери.
— Я должен, должен ее спасти, — с трудом выговорил он и попытался встать, но чьи-то сильные руки не пустили его.
— Вам нельзя вставать, Ваше Высочество. — Это был голос сэра Пьермонта. — Вы ранены, ваши раны очень опасны, и прежде чем кого-то спасать, вам надо еще самому хорошенько окрепнуть.
Скоро Райен начал дрожать, как от холода, и как он ни противился подступающему забытью, в конце концов сон все-таки победил его.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно пробормотала Мерт. — Теперь он проспит до утра, а там как Бог даст.
Когда королева Мелесант ворвалась в ее комнату, Джиллиана лежала на кровати. Веки ее опухли, глаза покраснели от слез. Она явно оплакивала Райена, и это еще больше раздосадовало Мелесант.
— Думали убежать от меня? — грозно воскликнула она. — Вы, милочка, еще слишком мало пожили на свете, чтобы суметь меня одурачить!
Джиллиана поднялась с постели и гордо встала перед матерью Райена.
— Вам, должно быть, очень тяжело сознавать, что ваш сын погиб по вашей вине.
Обойдя кровать, Мелесант остановилась у окна.
— Тому, кто наделен властью, приходится порой совершать много поступков, которые не по нраву ему самому. — Она досадливо повела плечом. — Конечно, было бы лучше, если бы Райен был сейчас жив и здоров, но ведь он знал, на что шел, когда готовился поднять против меня оружие.
— Он умер с честью, потому что не хотел жить в позоре.
— Не вам судить, чего он хотел, а чего не хотел! Не заморочь вы его своими прелестями да нежностями, мне, возможно, удалось бы перетянуть его на свою сторону.
— Райен думал прежде всего о своем народе. Без меня он бы все равно восстал против вашей тирании — и победил, потому что на его стороне был весь народ.
— Как видите, народ ему не сильно помог.
— Мне жаль вас, Мелесант. Вместе со своим сыном вы погубили то лучшее, что еще оставалось в вас, — печально произнесла Джиллиана.
— Жалейте лучше себя! Я покамест на свободе — в отличие от вас!
— Однако за свою свободу вам пришлось заплатить дорогой ценой.
Мелесант боролась с искушением ударить ее наотмашь. Эта талшамарская королева, казалось, одним своим существованием унижала ее. И все же в ней были сила и мужество, которые внушали Мелесант невольное уважение.
